29 марта 2024

Воронежский спецназовец Валерий Анциферов - о человеке на войне и о войне в человеке

11.09.2018

В минувший понедельник, в День солидарности в борьбе с терроризмом, в Воронеже под эгидой Национальной палаты при губернаторе Воронежской области прошел межнациональный форум.

Лидеры местных диаспор и религиозных общин и их молодые активисты встретились с участниками контртеррористических операций в стране - полковником МВД России, а во время чеченских войн - командиром подразделения СОБР МВД на Северном Кавказе Героем России Юрием Анохиным, председателем Совета ветеранов УФСБ России по Воронежской области почетным сотрудником контрразведки, в прошлом - руководителем регионального подразделения спецназначения (в структуре "Альфы") депутатом облдумы Вячеславом Астанковым, а также с кавалером ордена Мужества Валерием Анциферовым, тоже ветераном боевых действий и офицером реготдела спецназа "Ворон" УФСБ, сейчас - президентом ассоциации охранных предприятий "ГРАНТ-Вымпел".

В продолжение темы форума корреспондент "Берега" побеседовал со спецназовцем Валерием Анциферовым о его опыте борьбы с терроризмом. А также - о глубоко личном.

НИ О ЧЕМ НЕ ЖАЛЕЮ

- Валерий Николаевич, говорят, что вас однажды уже похоронили.

- Была такая история. Во вторую чеченскую войну рядом с нами находился временный ОВД, сформированный из челябинских милиционеров, и к нам приехали их журналисты. Наталья Дуплинская в "Живом журнале" опубликовала свои неформальные заметки и фото о той поездке. Я узнал об этом только в 2014 году. Увидел в интернете свою фотографию - сижу на койке, на коленях ежедневник, что-то пишу по работе. Наташа, видно, через открытую дверь меня сфотографировала, и под фото в сетях подписала: "Хороший дядька из Челябинска. Жалко, что погиб". В этом посте были ее данные - позвонил, сказал, что я дядька не из Челябинска, а из Воронежа, и не погиб, а вполне жив, только ногу отрезали.

- По специальности вы инженер-механик пищевого производства. Как оказались в спецназе?

- В 1982-м я закончил технологический институт. Оперработники подбирали кандидатов на учебу и службу в органах госбезопасности. Порекомендовал меня вузовский комитет комсомола. Мне сделали предложение после института поехать учиться в Минск на высшие курсы КГБ. Понимал, что такого шанса больше не будет. Я был молод, и работа в госбезопасности выглядела романтичной и престижной. Но и сейчас я нисколько не сожалею о том выборе. На Северный Кавказ у меня было четыре боевые командировки. И по сей день в Чечне осталось много друзей.

БЕЗ ВОПРОСА

- Как, на ваш взгляд, поменялась психология войны за эти годы? Если не говорить о большой политике.

- По жизни я прошел все социальные институты, включая пионерлагерь, школу, комсомол. Но ни разу не сталкивался с национальным вопросом. Мы все очень дружили. В технологическом институте было много ребят с Кавказа, и опять - никакой розни я не помню. Да, мордобой временами случался, но - из-за девушек. Дрались все и со всеми, и национальности тут ни при чем. А сегодня национальность и вероисповедание - как некая твоя исключительность по сравнению с остальными - становятся краеугольным камнем в отношениях между людьми и выводят на глобальные конфликты. Заманить в такие конфликты легче всего малообразованных людей. Потому что подлинные мусульмане хорошо знают, что ислам с убийством несовместим. Настроить на установку "Убей неверного" можно только маргиналов - тех, у кого нет знаний, основной профессии, достатка. На фоне такого социального вакуума все становится просто в голове: тебе дают автомат, ты убиваешь "неверного" - получаешь деньги. За взрыв в месте скопления "неверных" - получишь очень большие деньги. В 1996 году я служил в Чечне начальником Шелковского райотдела федеральной службы контрразведки. Тогда боевики на тракторных тележках свозили крестьян на площадь перед администрацией, платили им по 200 руб. за участие в сходах, где ораторы им внушали: кто пойдет воевать с неверными, тот примет участие в священной войне и, значит, попадет сразу в рай. И - дословно - получит там благоустроенную квартиру с импортной мебелью. И люди верили! Но за все свои годы командировок я не видел ни одного, кто испытывал бы удовольствие от того, что вынужден стрелять в человека. Нами двигало то, что, воюя, мы защищали от боевиков всю страну. Потому что с детства усвоили самые верные принципы мироздания. А сейчас я иногда думаю, что мир сошел с ума. Помню, как весной 2000 года в Аргуне при обыске в частном доме обнаружили, что из кучи размытого после ночного дождя песка торчит угол полиэтиленового пакета. Это был сверток с 15 килограммами тротила, которым можно "сложить" всю округу. Мы тогда спасли много человеческих жизней. Но тротил хранился в семье - в этом доме жили муж, жена и их младший сын! В общем, вслед за нашими отцами теперь пришел наш черед объяснять, что война - это страшно, что человечество приведет к катастрофе межнациональная и межрелигиозная рознь.

В ДУХОВНЫХ ЗАПОВЕДЯХ

- Как вы можете объяснить феномен терроризма в мире? Ведь многие идут не за "импортную мебель в раю", а за саму идею рая.

- А как вы можете объяснить, что во всем мире есть клиники для душевнобольных? Я убежден, что психически здоровый человек никогда не станет террористом. Потому что в каждом из нас говорит та Высшая Сила, равнозначная для человека любого вероисповедания, которая определяет жизнь как священную. Поэтому борьба с терроризмом должна начинаться с воспитания ребенка на глубоких духовных заповедях своего народа. И если, например, ты с детства воспитан в подлинном исламе, то уже никогда не станешь насильником и убийцей.

- Вы испытывали на войне страх?

- Конечно. Не боятся только дураки. Но человеку страшнее всего, когда он один. И если свой страх преодолел одиночка - это самый высокий уровень доблести. Когда вдвоем - уже не так страшно. А впятером - вообще гораздо легче. Психологически привыкаешь к чувству опасности, и все.

- Самый счастливый и самый страшный день в вашей жизни?

- Самый страшный день в моей жизни - 8 мая 1995 года, когда в Воронеже моего младшего восьмилетнего сына насмерть сбила машина. А самый счастливый - наверное, каждый день. Утром открыл глаза, силы есть - чего еще желать? И вообще я думаю, что самый счастливый день в жизни еще впереди.